Братья лихуды

2010-е годы: боец

Главная задача учителя в 2010-е — выжить самому и заставить учеников подчиниться своему авторитету. О таком педагоге рассказывает У. Некрасова в своем романе «Калечина-Малечина» (2018). Строгая учительница не желает влезать в жизнь главной героини-школьницы, но хочет заставить ее «полюбить» учебу, а в качестве меры воздействия выбирает угрозы.

Тема влияния на школьников, класс и возможные последствия неправильного преподавания раскрыта в фильме «Ученик» (2016): учитель должен не только знать свой предмет и передавать знания — он еще и воспитывает поколение и отдельную личность. Качество такого влияния напрямую зависит от самого преподавателя и его ценностных ориентиров.

«Ученик» (2016). Спор учительницы биологии и ученика-религиозного фанатика

Сам педагог все еще ощущает свою бесполезность, некомпетентность в новом мире. Все сомнения и страхи молодого преподавателя отражены в книге А. Гениса «Уроки чтения» (2013). Положение учителя этого времени хорошо описывается цитатой:

Но в 2010-е учитель уже начинает обретать почву под ногами и перестает мириться со своим бесправным положением. Назревает учительский «бунт». Да и общество начинает осознавать важную роль школы в вопросах образования и воспитания. Учителя не могут больше оставаться притесненными: они заявляют о своих правах, требуют внимания к школьным проблемам.

Учительский бунт отражен в фильмах «Училка» (2015), «Класс коррекции» (2014). В картине «Училка» особый накал создается ощущением полного бессилия педагога, которого обстоятельства вынуждают браться за пистолет и направлять его на учеников.

https://youtube.com/watch?v=0nMW_UFRgAk

Учительница истории доведена до отчаяния неуважением и насмешками учеников, беспомощность вынуждает ее прибегнуть к страшным мерам.

Продолжительность учебного года была разной

В гимназиях, прогимназиях и уездных училищах учебный год длился дольше, чем у современных школьников. Начинался он 1 августа, а заканчивался 1 июля. Кроме месячных летних каникул, были ещё двухнедельные рождественские.

А вот в начальных сельских школах учебный год был, наоборот, чрезвычайно коротким и длился 140–150 дней (около пяти месяцев) — с сентября-декабря по март-май соответственно. Да и то дети посещали занятия нерегулярно.

Причина проста: ребёнок в крестьянской семье — рабочие руки. Родители отпускали детей учиться только тогда, когда не было активных сельскохозяйственных работ. Ещё на длительность учебного года влияли местные праздники, распутица и разливы рек, периоды промыслов.

Многие школы работали на общественных началах

Государство играло заметную роль в финансировании, но не оплачивало деятельность школ полностью. Так, начальная школа к 1911 году получала из казны только 38,6% средств. Ещё 22,5% давали земства, 13,3% — органы городского самоуправления, 10,9% — сельские, волостные, станичные общества (то есть непосредственно крестьяне и казаки в складчину несли расходы по содержанию местных школ). Характерно, что наименьшую, но при этом всё равно солидную часть бюджета начальных школ — 7,3% — предоставляли благотворители.

Некоторые школы и вовсе открывались только благодаря меценатам из числа фабрикантов, банкиров, купцов.

Кроме того, одной из самых распространённых форм «хождения в народ» российской интеллигенции во второй половине XIX века было обучение грамоте детей и взрослых. Такие школы открывались по инициативе энтузиастов, учителя работали там бесплатно, за идею — часто это были студенты или просто люди с образованием.

Смольный институт Екатерины II

До Екатерины II фактически учиться могли только юноши (робкие попытки Анны Всеволодовны — не в счёт). В 1764 году право получить образование дали и девушкам. Императрица открыла Смольный институт — Воспитательное общество благородных девиц:

В 6–9 лет девочек обучали математике, иностранным языкам, творчеству.
В 9–12 лет в программу входило изучение истории и географии.
В 12 лет девушки читали познавательную литературу, практиковались в ведении хозяйства, постигали азы физики, архитектуры и скульптуры.
В 15–18 лет ученицы завершали обучение и повторяли все предметы, углублённо изучали закон божий.

Мужское образование в России также получило новую веху при Екатерине II. Шляхетский сухопутный кадетский корпус, основанный в 1732 году, работал по новым правилам. Образование для юношей отличалось от женского:

Мальчики учились с 5 лет до 21 года — более долгий срок обучения.
Упор был на точные науки — физику, химию, военное искусство.
Изучали юриспруденцию и государственную экономию.
Под влиянием французского просвещения юноши обучались танцам, творчеству и фехтованию.

Заслуги Екатерины II: доступное образование для девушек, более строгое обучение у юношей с углублённым изучением точных наук, преемственность творческих предметов у французов.

Единой системы подготовки учителей тоже не было

Как типы школ были очень разными, так и учителя сильно отличались друг от друга по уровню собственного образования, жалованью и статусу. Скажем, преподавателя гимназии и учителя школы грамоты или начального училища в городе разделял космос. Первый имел университетское образование, довольно неплохое по тем временам жалованье и уважаемый статус, второй мог и вовсе не иметь никакого образования, кроме школьного, и жил впроголодь. Учителя же городских училищ находились где-то между этими двумя крайними типами педагогов.

Группа учителей уездного училища. 1908 годФото: Муромский историко-художественный музей / История России в фотографиях

Дело в том, что увеличение количества школ в 1900-х годах требовало и большого количества учителей, но на высокообразованных людей рассчитывать тут не приходилось, учитывая, что и просто грамотных-то было меньше половины населения. К тому же учителям обычных школ, особенно начальных и сельских, могли предложить лишь весьма скудное жалованье, так что люди с университетским образованием такой «карьерой», как правило, не прельщались, если только не действовали из идейных соображений ради просвещения народа.

В начале XX века подавляющее большинство учителей начальных школ составляли женщины. Увы, это было вызвано не успехами эмансипации, а непрестижностью занятия. Учительство стало самой массовой интеллигентной профессией, а шли в неё в основном просто за неимением других вариантов.

Учителем можно было стать, окончив специальные учительские семинарии, институты и даже одногодичные курсы или специальные педагогические старшие классы в средних школах (училищах и гимназиях). Учителями церковно-приходских школ и школ грамоты могли быть выпускники духовных семинарий. Дьячок в роли учителя в деревенской школе был обычным явлением. Окончание городского училища давало право преподавания в школе простейшего типа — школе грамоты, окончание специальных старших классов церковно-приходской школы — право преподавания в аналогичных школах.

Учительница В. Борункова с учениками Городновской школы Данковского уезда Рязанской губернии. 1913 годФото: Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник / История России в фотографиях

Более того, любой желающий, независимо от того, какое образование он получил, мог сдать специальные экзамены на звание народного учителя, чтобы преподавать в начальных школах. Так стал учителем, например, Циолковский, который вообще не оканчивал школу, а получил образование самостоятельно.

Николай Шубкин, с 1907 по 1937 год преподававший литературу и русский язык в гимназиях и средних школах Барнаула, оставил после себя дневник, в котором, в частности, описывал эти экзамены. Он очень возмущался тем, что для звания народного учителя не нужно было специально где-то учиться педагогическим методикам и что экзаменуют кандидатов учителя гимназий (то есть средних школ), которые и сами о начальном образовании представления не имеют. «Ненормально также, что для этих кандидатов на учительское звание не требуется никакого практического стажа в виде посещения школы и некоторой практики там», — писал он.

Влияние учителя на профессиональное самоопределение подростка

Д. К. Орлов, «Место явки — стальная комната». В своей книге «Место явки — стальная комната» писатель приводит пример того, как учитель может повлиять на профессиональный выбор своего последователя. Сан Саныч Титов прививал детям любовь к литературе. Он всегда давал своим ученикам интересные книги, многие из которых не входили в список школьной программы. Титов помогал воспитанникам раскрывать свой потенциал, развивать таланты. Так, один из учеников написал сочинение в стихах, а позже «возглавлял отдел поэзии в журнале Юность». Сан Саныч всегда находил свой подход к каждому ребёнку

Для него было важно помочь школьникам найти себе место под солнцем, познакомить их с разными сторонами необъятной литературы, чтобы они лучше понимали жизнь.

Е. В

Гришковец, «Дарвин». К сожалению, иногда учитель может разбить мечты человека о будущей профессии. Это произошло с героем произведения Е. В. Гришковца «Дарвин». Мальчик приехал на день открытых дверей биологического факультета. Но его ожидания, которые он пронес через всё детство, все подростковые годы, рухнули в один момент. «Дама в белом халате» (очевидно, преподаватель института) провела сухую, «равнодушную» экскурсию. Она вела ребят по лабораториям, показывала научную деятельность. Но ничем не тронула сердца будущих студентов. Герой по-другому увидел образ ученого, который отбил у него всякое желание поступать на биофак. Он разочаровался в факультете, о котором так долго мечтал.

Привилегия на Академию» Симеона Полоцкого-Сильвестра Медведева

Вопрос о необходимости создания в Москве высшего учебного заведения возник за несколько лет до основания Славяно-греко-латинской Академии. Основным претендентом на должность его ректора являлся Симеон Полоцкий, а затем — его ученик

Сильвестр Медведев. Тогда же в Москву приезжает Ян Белобоц кий, который хотел стать преподавателем этой школы.

В 70-х гг. XVII в. Симеон Полоцкий по поручению царя Федора Алексеевича разрабатывает проект будущей Академии «Привилей на Академию», который в окончательном виде был позже представлен Сильвестром Медведевым. Этот документ является уникальным памятником истории русского просвещения XVII в. В историографии долгое время существовало устойчивое мнение, что Славяно-греко-латинская Академия Лихудов была создана на основе «Привилегии на Академию». Мы не можем согласиться с этим утверждением. Чтобы понять соотношение «Привилегии» и основанной в 1685 г. Славяно-греко-латинской Академии, необходимо рассмотреть вопросы об авторе «Привилегии» и времени создания этого проекта.

Впервые «Привилегия» была опубликована Н.И.Новиковым в «Древней Российской Вивлиофике» в 1773 г.9 За тем без изменений она переиздается в 1788 г.10 Это издание послужило основой для исследований «Привилегии» как памятника истории русского просвещения: на протяжении двух последующих столетий историки опирались именно на эту публикацию. На основе издания памятника в «Древней Российской Вивлиофике» в 18 07 г. текст «Привилегии на Академию» публикует иеромонах Амвросий в своем сочинении «История Российской иерархии»11. Однако данное издание не предваряет какое-либо исследование памятника .

На современном этапе изучения «Привилегии» возникла необходимость в новом издании документа, которое должно было, используя современные методы исследования, оценить всю предшествующую историю изучения источника. В 2000 г. текст «Привилегии на Академию» был переиздан Б.Л.Фонкичем12. В его работе издание памятника сопровождается исследованием текста, списков документа и всей специальной литературы. Текст изда-ется по списку ГИМ, Син. 4 4 с исправлением ошибок и неточностей предыдущих изданий. Эта публикация является новым этапом в изучении памятника, которое начинается, фактически, с момента его публикации Н.И.Новиковым; на протяжении XIX и в начале XX в. «Привилегия» постоянно фигурирует в работах по истории просвещения и образования в России14. Уже в XIX в. документ вызвал немало споров, породил различные точки зрения на проект Полоцкого — Медведева. Дискуссия продолжается и в настоящее время. Современные точки зрения на этот памятник отражены в работах А.П.Богданова15, Л.И.Сазоновой16, Б .Л. Фонкича.

По вопросу об авторстве памятника существует несколько мнений18. Одной из них является точка зрения об авторстве Симеона Полоцкого, при котором Сильвестр Медведев был простым переписчиком текста, вносившим впоследствии в него некоторые изменения.

Генеалогия рода Лихудов

Лихудов встречаются в историографической литературе с XIX в.1 Ученые приводят сведения по генеалогии Лихудов, основываясь на двух источниках: 1) документах Посольского приказа и 2) автобиографической записке, находящейся в тексте их сочинения «Мечец Духовный». Проблема достоверности сведений, которые содержат эти источники, связана с решением ряда вопросов. Прежде всего, это вопрос о характере указанных источников; о времени и событиях, с которыми связано появление родословной Лихудов.

Как было указано выше, сведения о родословной братьев Лихудов содержат два разных по виду источника. Один из них это документы Посольского приказа2, второй автобиографическая записка, содержащаяся в «Мечце Духовном». Связь этих текстов несомненна, что доказывается источниковедческим, палеографическим и текстологическим исследованием текстов сохранивших их до нашего времени рукописей.

В XVII в. путь каждого иностранца, приезжавшего в Московию, начинался с Посольского приказа. В это время приказ являлся одним из главных центров по созданию трудов по генеалогии

Большое внимание уделялось иностранным изданиям по этой тематике, часто в распоряжение приказа попадали польские издания по генеалогии. Эти работы переводились переводчиками приказа, которые одновременно становились экспертами по многим спорным вопросам генеалогического характера

В 70-х гг. в стенах Посольского приказа были созданы две важнейших книги по генеалогии того времени: в 1672 г. -«Титулярник», а в 1675 г. — перевод родословной книги Лаврентия Хурелича, который был выполнен переводчиком Посольского приказа Николаем Спафарием. Молдаванин по происхождению, Николай Спафарий приехал в Москву в 1671 г., быстро завоевал расположение властей и был известен своей активной деятельностью, которая принесла ему немалое состояние. Его переводческая деятельность концентрировалась не только на генеалогических сочинениях, но и на философско-этических трактатах. Ко времени появления в Москве братьев Лихудов деятельность Николая Спафария в приказе была сосредоточена на составлении и проверке родословных легенд из дворянских росписей. Его эрудиция и знания генеалогических сочинений позволяли ему справляться с этой работой. Имя Николая Спафария мы встречаем и в документах о родословии Лихудов. Его слово было одним из важнейших в решении их дела.

В Посольском приказе иностранцы были обязаны свидетельствовать о себе, отвечая на различного рода вопросы. В результате в делах приказа отложились документы, включающие «распросные речи». По «распросным речам» иноземцев, желавших получить русскую службу, можно выявить данные их биографии, которая, помимо прочего, содержала сведения об их предшествующей службе и о родословной. На основе этих данных решали, достоин ли человек того места, на которое он претендовал, и определяли «нововыезжих» иноземцев в соответствии с их происхождением и занятиями. В обязанности же чиновников Посольского приказа входила проверка родословных «сказок» приезжих иностранцев, этим должны были заниматься в том числе переводчики приказа, с которыми, прежде всего, и общались иностранцы по приезде в Московию.

Проблема взаимоотношений

Когда рассматривается проблема влияния учителя на ученика, аргументы могут многое рассказать. Однако они не всегда отображают трудности взаимоотношений. Нередко можно столкнуться с ситуацией, когда одних учителей забывают сразу же по окончании школы, а других помнят всю жизнь. Здесь все зависит от преданности учителя своему делу. Если он любит свой предмет, рассказывает не только скудную школьную программу, но и множество других интересных фактов из реальной жизни, подбадривает учеников и пытается донести свои знания каждому, вне зависимости от личных предпочтений и предрассудков, тогда и ученики будут его уважать, а уроки запомнят на долгое время.

Но в ситуации, когда учитель – это профессия, а не призвание и страсть, тогда ученики будут пренебрегать его уроками. А сам наставник станет для них просто еще одной безликой тенью школьного прошлого.

Проблема влияния учителя на ученика, аргументы которой представлены в публикации, будет актуальной в любое время. Ведь учитель – это тот, кто за руку вводит нового человека в мир, где тому предстоит жить. И только от его влияния и воспитания зависит, каким впоследствии окажется этот новый человек: станет он очередным Онегиным или превратится в выдающегося ученого. Все зависит от работы учителя.

Дисциплина была не просто строгой, а порой жестокой

До 1860-х годов практически во всех учебных заведениях России рукоприкладство в «воспитательных» целях считалось нормой. Так, принятый в 1828 году Устав уездных и приходских гимназий и училищ, состоящих в ведомстве Санкт-Петербургского, Московского, Казанского и Харьковского университетов, содержал такое положение:

«§ 31. Как, несмотря на все старания, иногда нельзя обходиться без строгих и даже телесных наказаний, то учитель может в случае нужды употреблять и сии меры исправления, но не иначе, как истощив уже все другие: увещевания, выговоры, запрещение участвовать в играх, оставление ученика на несколько часов в запертом классе и так далее».

Секли розгами и били (иногда очень жестоко) даже учеников престижных гимназий и кадетских корпусов. Однако после реформ Александра II подобное поведение учителей в средней школе стало быстро сходить на нет.

В начальных школах формально заявлялась приверженность гуманистической традиции, но на практике (особенно в селе) рукоприкладство было практически обычным делом. Да и сами крестьяне просили быть с детьми «построже».

В средней школе физического насилия практически не было, а вот унижений хватало (впрочем, это сильно зависело от личности конкретного учителя). К тому же школа изобиловала чрезмерно строгими правилами. Гимназистам и гимназисткам, а также ученикам реальных училищ нужно было строго соблюдать форму одежды даже за пределами учебных заведений. Учитывались самые незначительные нюансы, вплоть до длины рукавов и обязательной застёгнутости всех пуговиц. Интересно, что такие драконовские меры не одобряли даже некоторые родители, помогавшие своим детям выбираться в город в гражданском платье.

Гимназисты. 1900-е годыФото: МАММ / МДФ / История России в фотографиях

Ещё ученикам запрещалось ходить в театры, синематограф и прочие заведения, даже время прогулок по городу было ограничено (в летнее время до десяти часов вечера, в зимнее и осеннее — до восьми часов вечера). При этом при себе нужно было всегда иметь ученический билет с обозначенным на нём именем, отчеством, фамилией, учебным заведением и классом. За нарушение этих правил мальчикам грозила гауптвахта. Не менее строгий режим действовал в духовных семинариях.

В женских же гимназиях за нарушение дисциплины и невыполнение учебных заданий девочек могли оставлять в классе после занятий на несколько часов.

Впрочем, были и заведения, в которых, наоборот, пропагандировалось бережное и уважительное отношение к детям. Правда, это в основном были частные экспериментальные школы.

2 вариант

К счастью существуют отличные способы наладить контакт между учителем и учеником. Во-первых желательно подходить к организации занятий креативно: придумывать необычные задания, устраивать различные мини-конкурсы, и многое другое, так уроки будут проходить всем в удовольствие. Во вторых ученик должен проявлять уважение к своему наставнику, так как если отношение к нему будет плохим, желание работать может отпасть, а качество преподавания снизится. Ну и наконец в третьих, помогать поддерживать эти отношения должны родители, ведь без их помощи все старания будут напрасными. Прочитав эти советы можно сделать вывод что в построении хороших отношений участвуют и учитель, и ученик, и даже родители. Когда все прикладывают немного усилий и стараются понять друг друга, налаживаются не только отношения, но и весь учебный процесс в целом.

Главное помнить что и учитель и ученик и родитель обычные люди, которые как и все остальные имеют право на ошибки. И не стоит акцентировать на них слишком много внимания, будет намного правильнее объяснить свою точку зрения спокойно и мягко. Учителя запоминаются на всю жизнь, и конечно же хочется чтобы воспоминания были исключительно хорошими, а за молодого себя не было стыдно. Всё это возможно.

Система отметок была одновременно похожа и не похожа на современную

Систему отметок для гимназий Министерство народного просвещения ввело в 1837 году, и она просуществовала вплоть до революции. Та система, как и современная, была пятибалльной (точнее, из пяти степеней), но если сейчас у нас кол и двойка фактически не различаются по значению, тогда они были действительно разными оценками.

Вот как они определялись в документе министерства «Положение для постоянного определения или оценки успехов в науках»:

«1-я степень (успехи слабые). Ученик едва прикоснулся к науке, по действительному ли недостатку природных способностей, требуемых для успехов в оной, — или потому, что совершенно не радел при наклонности к чему‑либо иному.

2-я степень (успехи посредственные). Ученик знает некоторые отрывки из преподанной науки, но и те присвоил одной памятью. Он не проник в ея основание и в связь частей, составляющих полное целое. Посредственность сия, может быть, происходит по некоторой слабости природных способностей, особливо от слабости того самомышления, которого он не смог заменить трудом или постоянным упражнением. Отличные дарования, при легкомыслии и праздности, влекут за собою то же последствие».

Соответственно, третья степень (то есть тройка) считалась удовлетворительной отметкой. Она предназначалась ученику, который знает науку «в том виде, как она ему преподана», но ограничивается книгой или словами учителя, и ответить на вопросы, сопоставляющие разные элементы изученного для него затруднительно. Проще говоря, это была оценка для зубрилок: «На сей-то степени останавливаются одарённые гораздо более памятью, нежели самомышлением», пояснял документ.

А что же предполагала пятёрка? Она предназначалась лишь для учеников с необыкновенным умом, хорошей памятью, пламенной любовью к наукам и неутомимым прилежанием:

«5-я степень (успехи отличные). Ученик владеет наукою: весьма ясно и определённо отвечает на вопросы, легко сравнивает различные части, сближает самые отдалённые точки учения, с проницательностью, довольно изощрённою упражнением, разбирает новые и сложные предлагаемые ему случаи, знает слабые стороны учения, места, где сомневаться, и что можно выразить против теории. Всё сие показывает, что ученик сделал преподанную науку неотъемлемым своим достоинством, что уроки послужили ему только полем для упражнения самостоятельности. Только необыкновенный ум, при помощи хорошей памяти, в соединении с пламенной любовью к наукам, а следовательно, и с неутомимым прилежанием, может подняться на такую высоту в области знаний».

Так что пятёрка была скорее исключением для избранных, а получение двоек считалось вполне обычным делом и даже не лишало ученика возможности получить аттестат. В основном достаточно было набрать средний балл не ниже трёх. Это превращало систему, по сути, в двухбалльную: «удовлетворительно» и «неудовлетворительно».

Школа советского периода

Становление советской системы образования можно разделить на следующие этапы:

В 1918 году были приняты «Положение о единой трудовой школе» и «Декларация о единой трудовой школе». Введён запрет на религиозные учения. Школа стала двухступенчатой: на первой ступени обучали детей с 8 до 13 лет, на второй — с 14 до 17 лет. Открылись бесплатные трудовые школы, где изучали письмо, чтение, математику, но уклон был на труд.
В 1930-х годах школа стала авторитарной — утратилась ценность личности и главной целью обучения стало воспитание коммунистов. В это время введено обязательное начальное образование.
В годы войны образование пережило сильный кризис — не хватало учителей, учебной литературы, ученики работали на заводах.
В 1958 году началась школьная реформа. Обучение стало 10-летним, а получение среднего образования — обязательным.
С 1980 года дети стали обучаться 11 классов. Введена система поощрения в виде медалей.

Педагогика советского периода складывалась в тяжёлые времена для народа, но шла по восходящей линии. Именно в советское время сложилась система обучения, которой мы пользуемся по большей части до сих пор.